Крупицы золота в тумане - Даниил Горбунов

Так как мысли путешественников вертелись в основном около заболевшего товарища, никто не замечал странную перемену в Коноре.

– Чёрт! Как же всё надоело! – ворчал он и с каждым сказанном слове «чёрт» возмещал злость на лошади.

Конор стал как-то чересчур нервничать, он мог ни с того ни с сего обругать кого-нибудь. Но устраиваемые им представления чаще сопровождались либо недоумением, либо улыбками, и не приводили в итоге к цели Конора, какой бы она ни была. Даже один из его дружков, Марк, удосужился участи быть с головы до ног облитым словесными помоями, которые приготовил для него Конор: кажется, Марк что-то не то сказал, а затем пошло-поехало. Мистер Рассел же не обращал особого внимания на Конора, но до этого пристально за ним приглядывал.

Конор больше остальных выказывал недовольство одним чересчур религиозным путешественником Лукасом. Лукас уже не одну неделю твердил всем, что каждую субботу группа должна непременно отдыхать.

– Вы забыли что ли, что есть такая заповедь «Помни день субботний, чтобы святить его»? – спрашивал он. – В седьмой день недели люди не должны работать, «ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и всё, что в них, а в день седьмой почил»!

– Заткнись, не будем мы из-за тебя дни терять, мы должны двигаться быстрее, – говорил ему Конор.

– Помни и святи день субботний! – всё равно повторял Лукас.

Конор захотел затеять с ним драку, но мистер Рассел помешал этому. По правде говоря, и сам Роберт был не доволен причудами Лукаса, но он естественно старался ко всем относиться доброжелательно по мере возможности.

– Вот доедем до Калифорнии… – начинал обычно к вечеру говорить Роберт, но его мало кто слушал и уже не с таким восторгом, как в первые дни поездки.

Как ни старался мистер Рассел подбадривать всех рассказами о Калифорнии, ему всё чаще казалось, что людям этим и не нужна на самом деле никакая Калифорния, что они просто бесцельно склоняются по прериям, будто им приказали делать это. Но Роберт знал, что всё это временно, вот доедут до приисков и тогда сразу в глазах огни засияют.

Когда день, в которой группа встретила индейцев, постепенно забылся, на смену страху пришла рассеянность. Она, как болезнь, проникала в каждого, и признаки этой болезни можно было увидеть, когда, к примеру, ставили палатки: кто-нибудь да обязательно сделает что-то не так. Пока эта необъяснимая рассеянность медленно распространялась, её практически не замечали, только если приглядеться, увидишь, что и в самом деле что-то происходит.

Вскоре из-за рассеянности произошёл очень неприятный случай. Одному из самых молодых путешественников Тоду поручили донести до фургона котелок с продуктами для приготовления ужина, и он случайно уронил его.

– Дьявол! – произнёс Конор, увидев лежащую на земле еду. – И как же так можно?!

Тод потупил взгляд. Ему пришлось вытерпеть довольно большую лекцию по поводу собственного ничтожества, пока произошедшее не заметил мистер Рассел, и не заставил Конора замолчать.

– Нет, вы посмотрите на него! – возмущался Конор, будто только и поджидавший случай показать всё своё «красноречие» в силе. – Хотите сказать, этот идиот ещё сухим из воды выйдет?! Нет! Иди-ка сюда!

Конор пытался затеять драку, но мистер Рассел с вызвавшимся помочь Дугласом оттащили его от растерявшегося Тода. Роберту удалось угомонить Конора, а затем успокоить бедного Тода, чувствовавшего огромную вину по отношению к остальным.

Мистер Рассел не мог понять, чего добивается Конор подобным поведением, он решил, что у того просто такая реакция на долгое путешествие. Роберту приходилось сталкиваться с похожими людьми, каких он называл «паникёрами» и «скандалистами». И беда, если такой человек старается всеми силами показать, что он намного опытнее и умнее других, тогда он начинает на всех огрызаться, показывая таким образом своё якобы превосходство.

Только мистеру Расселу Фрэнк, лечивший Тома, позволял заглядывать к больному. И мистер Рассел так же, как и Фрэнк, не выказывал беспокойства по поводу состояния Тома. Но пока ещё страх нападения индейцев был силён, тут же вспомнилось, что Роберт упоминал ещё и о болезнях. Неужели если их не убьют индейцы, то тогда они умрут от болезни? Этот вопрос мучил, наверное, всех.

Но когда в один вечер Эдвин спросил у Фрэнка, как состояние Тома, то Фрэнк, будто размышляя сам с собой, произнёс:

– Я делаю всё возможное, всё возможное. Не знаю даже, что сказать. Да… состояние… не очень. Пока улучшений нет… совсем нет. Но я делаю всё возможное… всё, что могу.

Фрэнк словно бы оправдывался сам перед собой. Эдвин, привыкший видеть до этого невероятную собранность Фрэнка, впервые серьёзно обеспокоился за Тома.

– Выздоровеет… обязательно поправится. Ведь я делаю всё возможное, – продолжал говорить Фрэнк.

Глава 5. Сновидения Эдвина

В одну из ночей Эдвину приснился очень странный сон.

Ему снилось, будто после ужина он и его товарищи как всегда разговаривали о чём-то. Марк принёс карты, и над походным столиком собрались желающие поиграть в покер. Игроки довольно громко обсуждали, кто же будет играть в следующую партию, а те, кого не заинтересовал покер, начали петь:

О, помнишь ли ты милую Бетти де Пайк,

Мы прошли через горы, я и ее любовник Айк

С упряжкой быков и большой желтой собакой,

С большим петухом из Шанхая и с пестрой свиньей.

Из-за поднявшегося шума, никто поначалу не услышал крики о помощи. Но вскоре до ушей отчётливо донеслось:

– Помо…

И что самое странное, кричащий явно парил над путешественниками. Когда все наконец-то замолкли и устремили вверх взгляды, то чуть ли не упали в обморок. В чёрном небе летали два огромных стервятника, один из которых крепко держал Тома. Стервятники парили кругами и как будто приглядывались к каждому путешественнику. Их огромные чёрные крылья, казалось, закрывали собой пол звёздного неба.

– Господи помоги! – вымолвил Марк, заворожённо смотря на нереальных птиц, и выронил карты.

Тут второй стервятник приблизился к бедному Тому и, вцепившись в его живот, вырвал часть его плоти. Крик, выражающий столько боли, ужаса, отчаяния моментально нарушил ночную тишину.

– Что же происходит?! Что это?! Это демоны? – дрожащим голосом спрашивал Лукас.

Дальше началось ещё более невероятное действие этой ужасающей пьесы. Из кровоточащей раны бедного Тома начали сыпаться какие-то камни, они как град падали на путешественников.

Конор пригляделся к этим камням, наклонившись, поднял один из них, и воскликнул:

– Да это же золото!

– Это золото! – подтвердил Марк.

Камни и правда походили на золотые самородки, но из-за крови, понять сразу, что перед тобой золото было не так просто.

– Золото! Золото! Золото! – кричал обезумевший Конор.

Совершенно забыв про стервятников, он бросился собирать самородки, ещё хранившие тепло человеческого тела, где они как в мешке и находились. Его примеру последовал и Марк, и Мэтью, и даже Фрэнк.

Эдвин вместе с теми, кто не потерял голову от золота, стоял в стороне, и, не имея возможности ничего сделать, наблюдал за происходящим. От безумия, творившегося вокруг него, сковало его тело, и он не мог даже пошевелить рукой.

Тем временем запасы золота истощились. Когда на землю упал последний золотой камешек, один из стервятников устремился к земле и схватил молчаливого Мэтью.

– Спасите! Спасите! – молил он о помощи.

Но ни Конор, ни Марк не обращали внимания на его просьбы, они продолжали лихорадочно собирать оставшиеся самородки.

Вскоре стервятники проделали с Мэтью то же самое, что и до этого с Томом. И новая партия кровавого золота упала на землю.

– Золото! Золото! Это – золото! – продолжал кричать Конор. В очередной раз согнувшись, он продолжал собирать заветные камушки, его карманы уже рвались от этих камней.

Творившемуся безумию не было конца: стервятники каждый раз искали себе новую жертву, исключительно из тех, кто собирал самородки. Когда они подняли в воздух Конора и так же вырвали часть плоти, то и из его тела, и из рваных его карманов сыпались самородки. Всех жертв птицы кидали в одну кучу. Иногда те, кто собирал золото, наталкивались на трупы товарищей, но, не обращая на них внимания, они продолжали своё увлекательное занятие.

И вот уже всё тише слышались возгласы: «Золото! Золото! Золото!», пока, наконец, стервятники не схватили последнего человека, но уже некому было подбирать камни, падающие из его тела.

Наступила тишина. Луна зловеще освещала гору трупов и золотые кровавые камушки, лежащие на песке. Огромных птиц и след простыл, только звёзды продолжали равнодушно сиять в ночной тьме.

Ещё несколько минут те, кто остались в живых, смотрели на это ужасное зрелище. Наконец мистер Рассел вышел вперёд, повернулся ко всем остальным и как-то хитро осмотрел оставшихся путешественников.